В нынешних состязаниях за возвращение в европейское сообщество, в не всегда удачных попытках избавиться имперского давления, как раз Леся Украинка больше всего убеждает нас в принадлежности к Западу.
Это она, вслед за Шевченко, убедила свой народ в том, что он может говорить и быть услышанным, претендовать на признание и славу. Это она заново подключила украинскую культуру и основу ценностей европейской цивилизации.
Об этом пишет в своем блоге для ВВС News Украина Вера Агеева, профессор Киево-Могилянской академии.
Выданное к 150-летию со дня рождения Леси Украинки полное собрание сочинений, как ни странно, впервые дать возможность прочитать её тексты без цензурных искажений. Закономерно, что за наследство Леси Украинки в течение всего ХХ века — и по сей день! — продолжаются идеологические войны.
Репрессии против семьи «друга рабочих».
Леся Украинка с мамой Ольгой Косач (Елена Петровна).
В 1913 году, большевики не упустили возможность завоевать симпатию украинских избирателей и опубликовали в своей партийной газете некролог о поэтессе – «друга рабочих».
С одной стороны, прославляя в школьных учебниках «певицу предрассветных огней» пролетарской революции, советская власть одновременно всячески преследовала ближайшее окружение Леси.
Незадолго до смерти Леси Украинки, Владимир Ленин обругал в публицистической статье одного из самых близких для нее людей – «дорогого дядю» Михаила Драгоманова, назвав его «националистическим мещанином».
Очень примечательно, что советская цензура пристально продолжала дело цензуры царской, запрещая произведения писательницы. Даже в её, так называемом полном издании, не вошли драма «Боярыня» и статья «Винниченко».
Уже в 1920 году (по власти большевиков) побывала в заключении её мать Елена Петровна. А в 1929 году — как раз набирала обороты «дело СВУ» — за ней снова пришли бдительные стражи советской законности. Союз освобождения Украины придумали в энкаведистских кабинетах, чтобы уничтожить активных деятелей старшего поколения национального движения, которые и создавали Украинскую Народную Республику.
Но поскольку 80-летнюю контрреволюционерку приковала к постели болезнь, то её не смогли арестовать. Зато уже в тридцатые годы, сидела и молодая сестра Леси Украинки Исидора, и муж поэтессы Климент Квитка.
Исидора Косач, отбыла срок в Лукьяновской тюрьме и работала на лесоповале Онеглагу. Накануне 70-летия со дня рождения Леси Украинки семья таки добилась освобождения Изидоры.
Исидора Косач, самая молодая сестра Леси Украинский.
В 1943 году уцелевшие члены семьи выбрали эмиграцию на Запад. Сестра поэтессы, Ольга Косач-Кривинюк, вывезла пристально собранный архив и спасла много текстов, в частности писем.
«Советская» Леся Украинка.
В советском каноне Лесю Украинку маргинализировали, сводя её роль первый раз к пропаганде идей социального равенства. Учебники непрестанно тиражировали мантру о «певице предрассветных огней» большевистской революции и «дочь Прометея».
Академические издания в Киеве позволяли публиковать преимущественно в ответ на «идеологические сети» эмиграционных исследователей. На это ни средств, ни ресурсов, не жалели. Если что-то выходило на Западе, поднимался шум в стиле «не отдадим наших классиков подлым врагам».
Когда в 1970 году к веку Леси Украинки в Нью-Йорке появилась основательная «Хронология», подготовленная Ольгой Косач-Кривинюк, взялись и в Украине готовить полное академическое собрание, только через несколько лет после юбилея.
Его цензурили очень пристально. Чтение примечаний на якобы академический двенадцатитомник семидесятых годов, вызывает настоящий когнитивный диссонанс. Активно советская власть изымала все критические замечания Леси Украинки в адрес русских и Москвы. А поскольку поэтесса себя не сдерживала, то цензурам пришлось изрядно потрудиться.
Если верить советской антологии, то мать Леси Украинки «стояла на либерально-буржуазных позициях», а вот уже её дочь — на марксистских.
Михаил Драгоманов, которого поэтесса называла своим учителем, был, по мнению советской, цензуры злостным «буржуазным» либералом. Именно отрицанию и мощного влияния Драгоманова, «лесезнавци» посвятили очень много труда.
Отдельное место занимали точки от них, вставленных в квадратные скобки, текст и впрямь пестрил. К примеру, о настроениях тогдашней «молодой Украины», свидетельствует хотя бы чистосердечный радостный пассаж из письма к матери: «Вчера мы с кнакною были на концерте в пользу черногорцев, очень хороший концерт был. Медведев пел «гетманы», «Олеся», «Дождик», хор пел» Гей не удивляйте», певица Снарская (наша волынячка) – «Почему, почему Чернобров», а в самом конце хор отрезал «Српиjа свободна» («Пока не умерла Украина»). Странно было слышать сию мелодию в концерте! Мы с кнакною руки отбили, хлопая». (Понятно, что крамольную память о «Ещё не умерла …» из советского «академического» издания изъяли, а цензурированное предложение казалось каким-то излишне восторженным).
Так воспринимала свой национальный гимн генерация, и смогла возродить государство, это как раз из этого круга вышло немало ведущих деятелей Украинской Народной Республики.
Издатели точки и изъятия объясняли вежливо, что якобы всего лишь не хотят обнародовать частную информацию. Но на самом деле — выбрасывали то, что не получалось даже править. Открытие архивов показывает, что все манипуляции делались для завуалированных двух грехов — национализма и модернизма.
С особым рвением цензоры вычищали всё, связанное с историей украинского культурного сопротивления. Лексему «кацапы» с листов последовательно вычищали, между тем гордо-пренебрежительное отношение к соседу, в Леси Украинки неизменное.
Поэтому готовя к 150-летию поэтессы новое академическое полное собрание сочинений, текстологи чувствовали себя как на передовой линии гибридной войны: разоблачали фейки, устраняли цензурные искажения, возобновляли имена и оценки.
