Незадолго до новогодних праздников получил письмо от знакомого из Москвы. Интересуется, что слышно в Керчи о расследовании октябрьской трагедии в политехническом колледже. "Везде тишина замогильная, а я не верю в виновность этого несчастного парнишки", – пишет он. Что ответить на это, когда в Керчи уже никто, кроме родных погибших, пострадавших и их самых близких, не вспоминает о том страшном дне, 17 октября?
Разве что на странице в социальной сети главы российской администрации города Сергея Бороздина появилась запись о возобновлении занятий в уцелевшем крыле колледжа. И в сахарно-сопливом тоне его писарчуки кропают о благодеяниях руководства судостроительного завода "Залив", безвозмездно выделившего полмиллиона рублей на восстановление запасного выхода и установку металлопластиковой двери. При этом директор колледжа Ольга Гребенникова, которая по здравому разумению должна была быть уволена после трагедии, как и министр образования, науки и молодежи Крыма Наталья Гончарова, рассыпаясь в благодарностях, рассказывала, как рады студенты и преподаватели возвращению в главный корпус, где лаборатории и учебные кабинеты более приспособлены для качественного проведения занятий.
Считаю, что нравственные ориентиры чиновников от власти и педагогики утрачены настолько, что свежие трагические события они облекают в фантики невесть откуда взявшейся радости, нисколько не заботясь о том, что эту «горячую» новость прочтут родные погибших и пострадавших, шестеро из которых еще остаются в московской больнице. На фоне этого «исторического» события странно выглядит полное отсутствие какой-либо информации о выписанных накануне нового года из московских клиник детях. Как их доставили в Крым, находятся ли они дома или размещены, как было обещано, в санаториях, кто обследует их, каково их состояние, требуются ли специальные средства ухода, мобильны ли они или нуждаются в протезировании?
Ответов на эти вопросы нет, хотя обещания не оставлять пострадавших лились рекой. А ведь в конце января должны вернуться домой пока еще остающиеся в Москве раненые. В том числе и 15-летняя девочка с многочисленными ранениями внутренних органов, дольше остальных пострадавших остававшаяся в реанимации. Она только начинает заново учиться ходить после очередной операции.
На этом печальном городском фоне верхом ханжества выглядело поздравление главы администрации Керчи Сергея Бороздина, который посчитал прошедший 2018-й год «новой интересной страницей в летописи развития города и в целом успешным», а из важных событий отметил только открытие Керченского моста. Понятно, что товарищ утром 31 декабря был уже на праздничной волне, но среди местных чиновников, советников, пиарщиков и прочих писак не нашлось ни одного нормального, здравомыслящего человека, напомнившего бы зажравшемуся барину о зияющей свежими ранами трагедии? Чтобы он просто по-человечески обратился к людям, потерявшим своих близких, своих детей в кровавой бойне всего лишь два с половиной месяца назад. Какого благополучия он пожелал осиротевшим семьям, когда родители потеряли детей, порой единственных, а дети – родителей?!
Как сказала одна пожилая керчанка, прочитав бодрое новогоднее напутствие главы администрации: "Понятно, погибших детей не вернешь, но мне страшно представить, как с таким грузом предстоит жить их родителям, многим из которых еще не исполнилось и сорока лет… И чтобы не найти для них слов сострадания, сочувствия и поддержки… Верх цинизма и бездушия, а ведь у того же Бороздина есть дети". На фоне безнравственного чиновничьего бездушия уже вроде как естественно выглядит новогодний разгуляй на центральной площади города, где меньше трех месяцев назад стояли двадцать гробов с погибшими в политехническом колледже.
Прошедший год был для Керчи страшным. Россия, оккупировавшая Крым, замазала кровью тихий провинциальный городок. Да, девяностые лишили город многого: индустриальной мощи, стабильных заработков, привычных коммунальных благ, полноценных семей, престижных профессий, но никого не лишили жизни. Даже тогда, когда у горожан в бессилии опускались руки, никто не додумался решать свои проблемы ценой чужой крови. Не было в Украине примера кровавых разборок и войн, как в России. Напротив, в Керчи всегда говорили, пусть голодно, холодно, без воды, света и тепла, но зато без войны. И радовались этому, довольствуясь хлебом и хамсой.
В трагедии, что случилась в политехническом колледже, отразилась вся наша нынешняя керченская жизнь. Керчь – это, слава Богу, не Москва. Таких городов, как наш, много, сотни тысяч. И учебных заведений, куда пять в раз в неделю ходят наши дети, тоже немало. Они идут туда, чтобы учиться, закладывать кирпичик своего будущего, причем, как думали знакомые мне погибшие девочки, успешного, ведь они планировали стать специалистами по земельно-имущественным отношениям, что считается престижным и денежным делом. А, выходит, они поехали из одного конца Керчи в другой, за смертью. Большинство погибших в колледже – подростки 15-19 лет. Будущее города, которое должно было обеспечить Керчи в том числе и демографический рост, и промышленный прорыв. А теперь из сердца города вынули часть его будущего, потому что вместе с погибшими в кровавой бойне морально и физически умерли их совсем еще даже нестарые, сорокалетние родители.
Исковерканы жизни раненых детей, которые если и встанут на ноги, то нескоро и совсем не так, как планировали, потому что с 17 октября 2018 года, названного главой Керчи успешным, у них началась новая многотрудная жизнь молодых инвалидов. Отец одной из пострадавших девочек, давая интервью, говорил, что потребуется несколько лет, чтобы его дочка оправилась после тяжелого ранения. Представляете, несколько лет, в течение которых подростки, фактически еще дети, будут видеть жизнь в периметре больничной палаты или комнаты своей квартиры и экрана компьютера.
Керчь продолжает жить. Паника после трагедии улеглась, на улицах по-прежнему полно детворы. Родители перестали бояться отпускать детей в школы и техникумы, редко от кого услышишь просьбу выставить у входа в учебные заведения служивых Росгвардии, официальные лица умолкли, о безопасности теперь уже не вспоминают. Только в прессе полунамеком припомнили наш город в связке с недавним магнитогорским взрывом и лишь потому, что имя одного из предполагаемых террористов упоминалось в связи с трагедией в кемеровской "Зимней вишне" и керченском колледже.
А так тишина. Власти – местные и крымские – порисовались на фоне гробов и выдохнули, подкинув денег семьям погибших и пострадавших и поделив пятнадцать народных миллионов, собранных сочувствующими чужому горю. Случилось и забылось.
